- Сообщения
- 2.212
- Реакции
- 3.612
Екатерина II исповедовала либерализм и переписывалась с Вольтером, но при этом была безжалостным сатрапом, типичным персонажем беспросветного русского самодержавия.
Главным инструментом своего правления она считала не Сенат и не дворянское сообщество, а Тайную экспедицию, окутанную зловещим ореолом политическую полицию, которую более 30 лет возглавлял Степан Шешковский.
Его имя знали все высокопоставленные люди при дворе, однако мало кто из них хотел знать его лично, так как все боялись Степана Ивановича до смерти. Особенно следовало его опасаться тем, кто имел какие-либо тайны и собственное мнение относительно императрицы и обустройства Российской империи. Память о злодее пережила его самого, Пушкин в своих записях называл Шишковского «домашним палачом Екатерины».
Вероятно, этот тип был нездоров психически, потому что с 13 лет считал своим призванием наводить на людей ужас.
Произошло все почти случайно. Степан Шешковский родился в 1727 году в Петербурге, в семье канцеляриста в Правительствующем сенате. Грамоте Степана обучил его отец, а в 9 лет мальчика отправили в коллегию экономии для определения в греко-латинскую школу.
Но на следующий год там произошел пожар, и занятия прекратились. Поэтому 10-летнего Шешковского определили на службу в московскую штаб-квартиру Сибирского приказа в числе, как их тогда называли, приказных недорослей.
Спустя 3 года юношу отправили помощником в Тайную канцелярию, где он переписывал протоколы допросов. Именно тут Степан, по его собственному признанию, понял, что ему интересно наблюдать за следствием. Ему даже нравился запах сырых подвальных камер, громкий свист кнутов, скрежет дыбы и вопли арестантов. Именно тогда Шешковский решил, что приложит все силы, чтобы попасть на службу именно в это ведомство.
Через пару лет 16-летнего юношу вернули в Сибирский приказ, но он сбежал оттуда и отправился в Петербург, чтобы вновь попасть в Тайную канцелярию и попроситься на службу. Настойчивого юношу приняли и определили в московский филиал тайных розыскных дел под руководством графа Александра Шувалова, который был двоюродным братом фаворита тогдашней императрицы Елизаветы Петровны.
Молодой Степан Шешковский приступил к выполнению своих обязанностей с присущей ему дотошностью и усердием. Не ограничиваясь ведением протоколов, он активно участвовал в допросах и даже подготовил несколько развернутых докладов.
Его старания не остались незамеченными графом Шуваловым. Проницательный государственный деятель оценил потенциал юного сотрудника, сделал его своим помощником и даже поселил в собственном доме. Благодаря его протекции Шешковского перевели в Санкт-Петербург, где он занял должность архивариуса.
В 1757 году 30-летнего Шешковского, опять же не без помощи Шувалова, Елизавета Петровна назначила секретарем Тайной канцелярии. Ему помогли сохранить карьеру даже после приказа Петра III о закрытии Тайной канцелярии. Оставшегося без любимой службы Степана Ивановича назначили секретарем Сената.
Но, конечно же, пик карьеры Степана Шишковского пришелся на период правления Екатерины II.
Одним из первых приказов императрицы было создание Тайной экспедиции при Сенате, главной задачей которой был розыск и разбирательство по политическим преступлениям.
Екатерина II ценила в своих приближенных преданность и исполнительность, а с этим проблем у Шешковского не было. К тому же, к 35 годам у него был уже огромный опыт сыскной работы и репутация человека, лишенного гуманности к «политическим преступникам».
Несмотря на то, что формально Тайная экспедиция подчинялась генерал-прокурору Сената, по факту все дела ведомства контролировал именно обер-секретарь Степан Шешковский.
В 1764 году он умело раскрыл заговор подпоручика Василия Мировича, предотвратив попытку освобождения свергнутого императора Иоанна Антоновича из Шлиссельбургской крепости. Это стало его первым крупным делом.
Также он руководил расследованием ограбления Зимнего дворца и успешно «разоблачил» Емельяна Пугачева, предводителя крестьянского восстания.
Допрос Пугачева шел 10 дней, практически без сна и отдыха. Шешковский хотел узнать от него все и в деталях, от момента рождения до появления первых мыслей о мятеже.
Также его интересовали все сообщники, особенно те, кто был при дворе. Согласно записям, Шешковский даже спал в соседней камере, чтобы не тратить драгоценное время на отъезды домой.
Когда поэт Александр Радищев (слева), обвиненный в антигосударственной деятельности, узнал, что допрашивать его будет сам Шешковский, он просто упал в обморок.
А драматург Яков Княжнин подвергся тайной экзекуции и скончался через несколько дней после «укоризненных бесед» со Степаном Ивановичем.
Через казематы и экзекуции Тайной экспедиции прошли не только заговорщики и преступники, но и писатели, поэты и прочие творческие личности, которые обвинялись в антигосударственной деятельности из-за написания политически неугодных произведений.
Исполнительность Шешковского и его умение вести допросы с применением психологических приемов снискали особое расположение Екатерины II.
Для достижения нужного результата Шешковский прибегал к различным уловкам, то строгим допросам с угрозами и насмешками, то демонстративному проявлению сострадания и обещанием милосердия. А еще допрашиваемых по подолгу держали в сырых подвалах, на голодном пайке.
Особенно главный палач Екатерины любил применять кнут, за что его прозвали – Кнутобоец.
Каждый раз, когда князь Григорий Потёмкин встречал Шешковского, он приветствовал его одним и тем же вопросом: «Каково кнутобойничаешь, Степан Иванович?», на что тот неизменно отвечал: «Помаленечку, ваша светлость!».
У него была целая коллекция плетей, так как каждый случай требовал особого кнута.
Например, одним били пьяниц, выкрикивающих гадости о государыне, и совсем другим даму-сплетницу из высших кругов.
Именно так, женщины тоже часто не избегали допроса с пристрастием. В подвалах Шешковского побывали несколько фрейлин и дам из высшего света.
Например, супруга генерал-майора Мария Кожина, распространявшая сплетни про Екатерину II, попала к Степану Ивановичу по личной просьбе императрицы.
Государыня просила проучить сплетницу деликатно, Шешковский так и сделал.
Его люди забрали даму с бала и доставили в казематы ведомства. Там Степан Иванович велел жестоко высечь дворянку и жену генерала кнутом по заднему месту, а после ее вновь одели в роскошное платье, доставили на бал и ввели в зал, где кружили пары, подавалось шампанское и велись негромкие светские разговоры.
Императрица оценила изобретательность своего «главного инквизитора» и пожаловала ему орден Святого Владимира 2-й степени и чин действительного статского советника.
Примечательно, что Шешковский был невзрачным, худощавым и узкоплечим человечком.
«Как теперь помню его небольшую мозглявую фигурку, одетую в серый сюртучок, скромно застегнутый на все пуговицы и с заложенными в карманы руками» - писал современник палача.
Тем не менее, все при вздрагивали от его внезапного появления обер-секретаря и звука его вежливого голоса, похожего на шелест бумаг. Его боялись все, не имеющий даже дворянского титула Шешковский был влиятельнейшей фигурой при императорском дворе.
Согласно дошедшим до нас архивным записям того времени, Шешковского боялся даже сын Екатерины Великой, будущий император Павел I.
Стоит отметить, что императрица любила повторять, что пыток в России нет, «либо самая малость», как она игриво выразилась. Возможно, Екатерина только делала вид, что не догадывается о методах допроса Шешковского. Как бы то ни было, высоко ценя его заслуги, царица поручала именно ему вести расследования по особо важным делам.
Помимо расследования государственных преступлений, Шешковский активно участвовал в борьбе с инакомыслием. Он руководил обысками и конфискациями типографий, уличенных в печатании нежелательных изданий. Также он вел расследования против масонов, обвинявшихся в подрывной деятельности против государства и возможной связи с зарубежными кругами.
В подчинении Шешковского была целая сеть шпионов и доносчиков. Опираясь на их доносы, Степан Иванович собирал сведения обо всех придворных, а после докладывал все императрице. Благодаря ему, государыня была в курсе всех замыслов, сплетен и происшествий среди своих приближенных.
Также Шешковский обожал читать чужие переписки, как личного, так и дипломатического характера. Но больше всего он любил истязать и унижать людей.
Степан Иванович любил приглашать в гости сплетников, нелестно отзывающихся об императрице. Отказаться от приглашения было нельзя. Когда человек приходил в дом Шешковского, тот усаживал гостя в кресло, в котором сразу же срабатывал механизм и заключал в тиски сидящего.
Затем кресло уходило глубоко вниз, и сверху оставалась лишь голова. Там, в нижнем помещении, палач раздевал гостя и начинал бить кнутом, в то время как сам Шешковский проводил воспитательную беседу с головой гостя.
Как ни странно, никто из «людей чести» не убил палача Шешковского, что многое говорит о дворянстве той эпохи. Когда в силу возраста он отошел от дел, императрица назначила ему годовую пенсию в размере 2 тысячи рублей, и в 1794 году в возрасте 66 лет Степан Иванович ушел из жизни совершенно естественным образом.
После смерти своего приближенного императрица выдала его вдове и детям 10 тысяч рублей и часто повторяла, что после смерти Шешковского невероятно трудно найти другого человека, который был бы «столь же предан высокому долгу служения отечеству нашему».
